Снежные зимы, часть 2
Нельзя сказать, что группа замешкалась в пути, потом мы выяснили все обстоятельства. Течение отнесло одного подальше, другой выбрался ближе — кто как плавал. Людям пришлось потратить час, пока собрались в лозняках в тумане. О сигналах не условились, тут и моя вина — не подсказал, не предусмотрел. Звать боялись: кто ведает, где враг? Свистели по-птичьи. Троих не дождались: одного немолодого партизана и братьев Казюр.Будыка решил, что они потонули или, испугавшись, повернули назад. До сих пор неизвестно, каким образом Володя и Петя оказались в лагере часа на два раньше группы. Можно только догадываться: то ли бежали всю дорогу, продрогшие, босые, чтоб согреться, то ли — что более вероятно — попались им на лугу кони. На болоте хлопцы заметили, что немцы и полицаи пробираются к лагерю. Обошли карателей, подняли тревогу. Очень своевременно. Передали приказ: раненым, женщинам отходить через болото в Рудыенский лес. А сами вместе с ребятами из лагерной охраны встретили карателей на опушке, на наших «минных полях». Бой был неравный: врагов сотни полторы, хлопцев — горсточка! Они почти все погибли до прихода группы Будыки, которая внезапным налетом с тыла оттянула карателей, заставила их отступить из лесу. Испугались гады, что вернулся отряд. Мы нашли только двух наших раненых — спрятались в кустах. Трупа ни одного. Убитых фашисты забрали с собой, — видимо, как доказательство удачной операции.Мы провели траурный митинг — символически похоронили своих товарищей, над телами которых где-то глумился враг. О, с какой болью, с какой мукой хоронил я Володю и Петю! Что сказать матери?А дня через два связные принесли весть: братья Казюры в плену. Думаете, стало легче? Но появилась надежда: может быть, удастся спасти ребят? Их держали в тюрьме, в городе. Тут же связной отправился к подпольщикам: что можно сделать? Через нашего человека в полиции узнали, как братья попали в плен. Когда из группы охраны уже никого не осталось, Петя, маленький Петя, попытался вынести своего тяжело раненного брата. Хотел оттащить в болото, спрятать в лозняках. Там и догнали. Схватили. Вскоре подпольщики передали, что Володя умер от ран. Остался один Петя.Мы знали — его пытают, хотят выведать: сколько нас, какое оружие? Где запасный лагерь? Где спрятали зерно? Говорят: время залечивает все раны, забываются страдания физические, муки душевные. Нет, я не забыл. Ничего. Тех бессонных ночей, боли от мысли, что там, в городе, за тюремными стенами, бьют, пытают огнем мальчика, ребенка. Он был не только боец отряда, он — мой сын. Меня просила мать. Что я ей скажу? Зачем я послал ее сынов? Однако не кто иной, а они, братья Казюры, спасли других людей — женщин, раненых… Пока бы до лагеря добралась вся группа! А они — как сказочные герои. Словно на крыльях долетели.Вернуть матери хоть одного сына! Но как вырвать его? Думал я. Думали все командиры. Весь отряд. Подпольная группа в городе. Действовали. Но осуществить планы не удавалось. Пришлось пойти на переговоры с врагом. Впервые. Предложили обменять Петю на полицаев — немцы не ответили. Что им какие-то предатели, холуи!Снова бессонные ночи, боль и терзания. В одну из таких ночей я не выдержал, Поднял разведчиков, вскочил на коня. Даже комиссару и начштаба ничего не сказал. Далеко было от нашего нового лагеря до Казюр. А августовская ночь не так и долга. Уже светало, когда добрались туда. Хлопцы стали — двое на улице, один на огороде: полицаи, напуганные нашими рейдами, всю ночь несут охрану, не то что зимой.