Ленин догадывался, что, здороваясь, послы Антанты руку ему не протянут. Идут не с дружественным визитом — с меморандумом, с протестом. Пожатия руки социалистическому премьеру буржуазные правительства не простили бы своим послам. Эти первобытные законы дипломатии Владимир Ильич знал, поэтому и держал руки за спиной: пусть никому из них не покажется, что он рассчитывает на обмен рукопожатиями.Ленин не ошибся. Как только Горбунов открыл дверь и вежливо пригласил: «Прошу вас, господа», первым вошел Дэвид Френсис и поздоровался кивком головы и обычным «здравствуйте».Даже без обращения «сэр». Но, как бы почувствовав неловкость, стал поспешно представлять своих коллег, которые входили, придерживаясь определенной очередности — кто за кем. Однако в кабинете установленный неписаным этикетом порядок нарушили. Кабинет небольшой, а послов более десятка, и каждому из них, кроме разве что кичливого и самовлюбленного посланника Англии, хотелось получше рассмотреть человека, поднявшего отсталых, казалось им, российских рабочих, крестьян на такую революцию, мужественно возглавившего первое в истории рабоче-крестьянское правительство. В большинстве своем они, верные слуги своего класса, ненавидели Ленина, но вместе с тем по-человечески не могли не восхищаться им. Почти никто из них тогда не сомневался, что большевики долго не продержатся, однако они понимали: если даже и найдется какой-нибудь Каледин или Корнилов, который задушит революцию, возглавленную Лениным, самого Ленина никто из истории уже не вычеркнет. Это знамя, под которое в любое время могут встать пролетарии их собственных стран.Впервые встретиться с Лениным — это было сенсацией, событием в довольно однообразной жизни каждого из них.Посол Эфиопии растолкал «высоких» коллег и вылез вперед, переступил даже за линию, на которой остановился дуайен. Не отстали от него послы Португалии и Сербии.Смотрели они на Ленина как на пришельца с другой планеты или из другой, еще не наступившей, эпохи. С таким же интересом рассматривали и кабинет рабочего премьера, по-спартански простой — стол, стулья, портрет Карла Маркса.Владимир Ильич видел это любопытство, знал его истоки: образованные буржуа коллекционируют не только дорогие игрушки, но и наблюдения, встречи, разговоры — для будущих мемуаров, которые каждый из них начнет писать, уйдя в отставку. Ленин внутренне посмеивался, как смеются взрослые над детскими забавами.Френсис, на котором, если иметь в виду инструкции государственного секретаря Лансинга: «Никаких официальных контактов с правительством Ленина», — лежала нелегкая ответственность, нервничал при всей своей великодержавной амбиции, бросал на нарушителей этикета гневные взгляды. Он торопился быстрее исполнить свою миссию. Раскрыл папку и, глядя в текст меморандума, но не читая его, заговорил:— Господин премьер-министр, дипломатический корпус вынужден был просить вас об этом приеме, чтобы выполнить свой союзнический, человеческий гуманный долг. Послы удивлены и возмущены арестом посланника Диаманди и членов румынского посольства. Господин премьер, я не помню в истории отношений цивилизованных стран аналогичного факта. Это недопустимо. Даже при объявлении войны послам гарантирована безопасность… Пусть господину премьер-министру будет известно, что это закреплено международными конвенциями. Румыния — союзник России. Арест посла союзной державы вообще беспрецедентный случай. Так делают разве что тогда, когда хотят начать войну. У Румынии есть основания объявить войну…