Студент достал сигареты, щелкнул красивой зажигалкой. Дым потянуло на Максима, и ему тоже захотелось курить. Но своих сигарет не было — нарочно не носил, чтоб не поддаться искушению. Бестактность студента — закуривает, не спросив разрешения, — оправдал: должно быть, волнуется, а если волнуется, значит, не законченный циник.Максим смягчился.— Думаю, ты знаешь, что в таких случаях делает мужчина?— Что делает? — наивно спросил студент и закашлялся, поперхнувшись табачным дымом.— Неужто не знаешь? — с иронией повторил Максим. — Я имею в виду настоящего мужчину. У которого есть совесть. Честь. Надеюсь, что ты именно такой.Вадим не сразу ответил.Максим дал ему подумать, не торопил.— У меня есть отец и мать, я их уважаю. Я ничего не решал без их согласия. А они против моей женитьбы.— Твое уважительное отношение к родителям хвалю. Ты говорил с ними?— Отец сказал: женишься — живи как хочешь. А как я проживу, пока учусь?Максим отметил, что Вадим не отвечает на его вопрос, говорил ли он с родителями о Вере. Он ссылается на слова отца, которые могли быть сказаны год и два назад за вечерним чаем, обычные слова, которые говорят отцы по конкретному поводу или просто так, желая продемонстрировать «житейскую мудрость».Если бы Максим поверил в искренность Вадима, то пообещал бы и ему, как Вере: «Я поговорю с твоими родителями». Так и думал, когда ехал в институт. Но во время разговора убедился, что дело не в родителях или, во всяком случае, не только в них. Перед ним был молодой рационалист, который научился разделять свои чувства на выгодные для него и невыгодные. Красивыми словами, эмоциональными призывами его не убедишь.— Как же живут другие?— Немногие студенты женятся. А кто женат, так и живут.— А ты приучен к сладкой жизни?— Я живу в общежитии, как все.Осмелел и отбивает удары ловко.— Что же ты советуешь Вере? Что ей делать?Студент раздраженно бросил окурок на лед в канаву. Асфальтированный тротуар кончился, они остановились, словно перед препятствием. Вадим первый повернул назад, как бы подчеркивая, что ему разговор надоел, что пора кончать его. Посмотрел на Максима нахально, дерзко и, показалось, насмешливо. Победителем посмотрел.— С Верой мы сами договоримся. Без вас. Вот как заговорил!Максима передернуло, но он понимал, что в такой ситуации, с таким человеком спокойствие — самое сильное оружие.— Это разумно — договориться вам самим. Но знай, Шугачевы не та семья и Вера не та девушка, Чтоб это можно было решить так, как, я чувствую, тебе хочется. Нет, дорогой мой молодой коллега! За все надо отвечать. За все наши архитектурные и житейские промашки. Однако в данном случае высокая ответственность может дать тебе счастье на всю жизнь.Он посмотрел на Вадима: если тот скептически улыбнется на его слова, надо будет повернуть разговор иначе, тогда уж пусть не ждет деликатности и пощады. Нет, студент был задумчив и серьезен. Значит, не сомневается в том, что Вера — девушка, с которой можно построить счастье.— Я поговорю с родителями.Ах, свинтус! Все-таки признался, что о Вере ты с ними не говорил, а морочил голову девушке.— Хочешь, я тебе помогу?Вадим опять испугался.— Нет, нет. Нет. Не надо. Я сам...Максим отбросил дипломатию.— Слушай, парень! Ты передо мной не крути... Я тебя вижу насквозь. И ты меня знаешь. Должен знать не только как преподавателя... Имей в виду... Верина судьба меня волнует так же, как судьба собственной дочери. Тебе понятно?