— Мне не холодно. Я просто почему-то волнуюсь, — призналась она виновато.Что ж, в конце концов не так уж трудно понять душевное состояние человека, который вернулся к жизни и впервые после болезни и такой операции выезжает на природу. Ярош пошутил:— Видите, собраться по грибы тоже нужно мужество.Подъехали, к даче, Шиковича не было, видно, все-таки отправился в лес.Маша, у которой с грибами были связаны и радостные и горькие воспоминания — в первые послевоенные годы грибами и на вырученные за грибы деньги она кормила всю семью, — сразу же ринулась в чащу. Проворная, быстрая, она шарила под каждым кустом и деревом, кружила, делала петли, быстро теряла направление.Ярош не любил так петлять. Он ходил почти по прямой. Но у него было необычайное чутье — всегда угадывал, где в этот день мог вырасти боровик. Он шел на гриб или грибную семью, как на радиомаяк.— Заглянем-ка мы сюда, под наши дубы, — сказал он Зосе, как только они отошли от дачи.Она поняла его слова, как предложение ходить вместе с ним. Действительно, Ярош хотел, чтоб она была рядом и он мог наблюдать за ней.Она шла шагах в десяти от него. У самого огнища, где все лето жгли костер, на стежке под дубом Ярош увидел первый боровик. Неопытный грибник никогда не стал бы искать его на таком вытоптанном месте. Боровик был на диво, хорош, будто выращен напоказ. На толстой белой ножке — ядреная, тяжелая на вид, шапка; светлый янтарь, что позолотил снизу кромку, постепенно темнел и переходил в маслянистый темно-коричневый цвет; только самую макушку пересекала тонкая, ломаная, светлая полоска, — видно, лежала веточка, которую гриб долго не мог с себя сбросить.Ярош остановился в двух шагах и с видом волшебника, молча, пальцем поманил Зосю. Таинственно прошептал:— Вот он! Видите!Она разглядела, удивилась.— Ах! — и попросила, как маленькая: — Можно, я…— Только — чур! — подрезать! — предупредил он.Она присела, осторожно подрезала гриб, подняла и, любуясь, засмеялась. И Ярошу стало необыкновенно хорошо от ее наивной радости.Он огляделся и увидел второй гриб. Наклонился, подрезал.— А вот еще один.Третий, казалось, сам пошел в руки.— А вот еще.— Ах! — уже с завистью воскликнула Зося. И еще больше обрадовалась, когда наконец сама увидела гриб. Подняла его, показала:— Смотрите какой! Совсем как мальчуган.И верно, боровичок был маленький и веселый, похожий на милого сорванца в шапке набекрень.«Как мальчуган», — Ярош подумал о том, что, помимо всего прочего, эта немолодая уже женщина не знала радости материнства.«Надо будет как-нибудь показать ее Левину и Шуваловой (его коллеги — лучшие в городе терапевт-сердечник и гинеколог). Пусть скажут, можно ли ей рожать».Он подумал об этом с отцовской озабоченностью, как о взрослой дочери.Зося нашла еще три или четыре гриба. Потом Ярош, верный своему методу, двинулся напрямик, задерживаясь только на тех местах, где интуиция подсказывала ему: здесь есть грибы. И почти не ошибался. Зося шла в стороне, в нескольких шагах. Случилось почему-то так, что ей все чаще и чаще стали попадаться грибы. Пожалуй, даже больше, чем Ярошу. Он пошутил:— Да вы завзятый грибник.Где-то далеко сзади аукнула Маша. Ярош подождал, не ответит ли Зося. Она не отвечала. Он откликнулся в шутку пискливым женским голосом. Маша, не узнав, стала звать настойчиво:— О-о-ся-а! То-он… Ми-ич!..Ярош ответил своим голосом, и девушка умолкла.