Варил внизу на кухне клей, когда в дверь настойчиво постучали.«Принес кого-то черт», — недовольно подумал Максим. Если б был наверху, затаился бы, прикинулся, что нет дома. А тут его могли видеть через окно. Отворил дверь и... удивился. На крыльце стояла Нина Ивановна Макоед в красном лыжном костюме, облегающем ее стройную фигуру, с рюкзаком за спиной и палкой в руке. Лыжи и еще одна палка прислонены к перилам крыльца. Раскрасневшаяся на морозе да еще в розовом отсвете костюма и шапки, она, казалось, вся пылала.Они дольше, чем нужно, смотрели друг на друга, как будто не виделись с юношеских лет и теперь не могут узнать друг друга.Нина Ивановна дышала глубоко и часто — только что с лыж — и, может быть, поэтому не сразу смогла произнести первые слова. Максим молчал по другой причине. Первые секунды он еще жил своими мыслями и был недоволен, что ему помешали. Потом явилось любопытство: что принесло Макоедов? Ждал, что вот-вот из-за угла появится Бронислав Адамович. Просто так, без надобности, эти люди уже к нему не наведывались. Но, кроме всего прочего, он залюбовался Ниной: хороша, чертова кукла! Ничего не скажешь. В этом костюме, со снежинками на подкрашенных бровях, разрумянившаяся, необыкновенно хороша. Прямо глазам больно смотреть на нее.— В дом пустишь, хозяин? — первой нарушила молчание неожиданная гостья и хрипло — с мороза — засмеялась.— Пожалуйста. — Максим отступил в сторону, и она перешагнула порог. Поздоровалась:— Здравствуй, схимник, — и тут же потянула носом. — Что это у тебя так воняет?На кухне горел клей.Максим бросился туда, выключил газ и кинул банку с клеем в помойное ведро.Нина Ивановна стояла в дверях и смеялась. Сняла рюкзак и осторожно поставила на пол.— Все мастеришь?— Мастерю.— А я едва оторвала своего Макоеда от телевизора. Да разве ж ему за мной угнаться! Где-то за шоссе пыхтит. По моей лыжне. Примешь гостей?Максим пошутил не без намека на свои отношения с Макоедом:— С бо?льшим удовольствием я принял бы одну гостью.Она со смехом погрозила ему пальцем:— Ну-ну, цыган! Не заглядывайся на чужих коней!— А я не на коней заглядываюсь...Как бы смутившись, Нина Ивановна наклонилась к рюкзаку, развязала его, достала бутылку марочного коньяка. Но еще больше удивило шампанское. И насторожило.— По какому случаю такие траты?Выкладывая пакеты с ветчиной, колбасой, сыром,Нина Ивановна смеялась, довольная.— Ты знаешь скупость Макоеда. Самое большое мое удовольствие — это хоть изредка заставить его раскошелиться...Увидев, что хозяин не подхватил ее шутки, объяснила всерьез:— Я именинница сегодня. И мне захотелось по-особому отметить свой день рождения. Такой день! Такой снег! Я романтическая натура! Не выгонишь?Она лгала. Понадеялась, что он не помнит дня ее рождения. Это действительно зимой, но месяцем позже. Максим запомнил дату, потому что в прошлом году они были приглашены Макоедами и на обратном пути поссорились с Дашей — та приревновала его к молодой преподавательнице института, которой он даже имени не знал.Ложь Нины Ивановны не стал разоблачать. Но любопытство его усилилось: чего все-таки хотят от него Макоеды?Подхватил ее игру.— Поздравляю, — подошел, сперва пожал, потом поцеловал руку.Женщина не покраснела от удовольствия, наоборот, вдруг побледнела, будто испугавшись, отступила от него.— Если разрешишь, я похозяйничаю на кухне и накрою стол... пока прилетит мой чемпион по лыжам. Чистая скатерка у тебя найдется?