Он высказал свои сомнения Игнатовичу. Но тот все еще оставался оптимистом, так, завладела им идея создания района, где людям жилось бы удобно, красиво, уютно; хотелось, чтоб образ нового города действовал на психологию жителей, воспитывал бы их, помогал в формировании нового человека.Договорились, что Игнатович побеседует об этом в Центральном Комитете.Перед поездкой в Минск Максим позвонил Игнатовичу, спросил, был ли такой разговор, когда тот ездил на пленум.«Говорил», — коротко ответил Игнатович.«С кем?»Не сказал, с кем, что разочаровало и насторожило Максима. Мало утешили слова Игнатовича:«К нашему замыслу относятся с интересом. Советуют не отступать».Ему хотелось все же знать конкретно, кто относится с интересом. Раньше свояк ничего от него не таил, особенно когда дело касалось строительства города. Теперь только дал наказ:«Надо делать новый заход».И вот он делает его, этот заход.Порадовало, что Богдан Витальевич проявил больше интереса к району, чем к сносу дома; правда, вещи несравнимые, тут такие масштабы! Дом для него, человека, который знал город только в общих чертах и не вникал в детали планировки, мог показаться мелочью, недостойной его высокого внимания. Другое дело — экспериментальный район. Собственно говоря, порадовало не то, что руководитель проявил интерес, а то, что он хорошо помнил их записку, значит, изучал не формально.— Насколько удорожится квадратный метр?— Рублей на двадцать.Богдан Витальевич свистнул.— Значит, считай на все тридцать. Предварительные подсчеты всегда занижены. Чтоб не пугать плановиков.Максим, увидев, что он как-то оживился, попробовал пошутить:— Как прикажете понимать этот художественный свист?— Так и понимайте.— Что Госстрой не поддержит наш проект?— Я этого не сказал. Но... дорогой Карнач... «Закон экономии властно управляет нашими действиями и мыслями...» Помните, кто это сказал? Человек, у которого были большие возможности. Он жил не в плановом обществе.— Но наряду с этими словами он сказал другие: «Проблема дома — это проблема эпохи». О чем мы больше думаем? О сегодняшнем дне или об эпохе? Дом живет не один день. По нашим домам потомки будут изучать эпоху... великих социальных сдвигов и таких же великих открытий. Расщепление атома... Космические корабли... И наша... простите... порой архаичная, убогая планировка, безликая архитектура и вдобавок невысокое качество строительства... Представляю, как будет ломать голову будущий историк культуры эпохи. Одно не сочетается с другим.— Вы уверены, что изобретете «космический корабль»?— Нет. Мы построим район, где люди будут иметь все необходимое для жизни и отдыха. Это предусмотрено съездом партии, постановлениями ЦК и правительства. Один наш коллега сказал: бороться за красивый город — значит бороться за красивых людей.— Все правильно. Но сделайте это, не выходя из нормативов.— Вы же архитектор и хорошо знаете, что это невозможно.Раздражение, которое утихло было, когда Максим увидел интерес Богдана Витальевича к их району, опять начало расти.— Черт возьми! В конце концов, мы ставим не только градостроительный эксперимент, но и социальный! Пора уже повести решительную борьбу с отчужденностью людей, живущих по соседству. В доме, в районе, как на заводе и в учреждении, должен быть коллектив. Разве такая цель не оправдывает средства?— На социальные эксперименты архитекторам не дают денег. Нам с вами, во всяком случае.