— Давай мне машины, тракторы! Зимой они мне нужны не меньше, чем летом. Это же просто бесхозяйственность, такая техника всю зиму стоит без дела. Ремонт? Нельзя одну машину ремонтировать полгода!.. Дай её мне в колхоз — и она будет в работе круглый год…И впервые в колхоз пришла бригада МТС по механизации ферм. Пришли зоотехник, электрик… Волотович не пропустил ни одного производственного совещания механизаторов. И все долбил в одну точку:— Начните с колхоза, на территории которого вы находитесь, потому что, если у нас вы не начнете работать по-новому, не начать вам нигде. Конечно, требуйте и с нас как положено, как сказано в постановлении. Словом — никаких скидок и уступок друг другу.— Теперь мы за все в ответе, за каждого курчонка в колхозе, — ворчал Ращеня. — Тебе и делать нечего.— Мне нечего делать? Интересно. А ты не стой опекуном надо мной. Будь представителем государства — руководителем. Тогда хватит работы и тебе и мне. Сейчас так не пойдет, чтобы, кроме своих тракторов да процентов мягкой пахоты, больше ничего не знать. Нет, брат, довольно. Будешь отвечать за всё вместе со мной… И за коровники, в которых ветер свищет, и за неотремонтированный клуб.Ращеня и сам все это отлично понимал и со всем пылом честного, работящего человека стремился наладить работу по-новому. Но поворчать любил, особенно на председателей.— Всё — МТС. Нянька вам МТС, что ли? Не нянчиться будем, требовать! Нечего за нашу спину прятаться!— Вот ты и требуй!. — отвечал Волотович.Ращеня работал, не жалея сил, забыв обо всех своих болезнях, добрую половину которых выдумали его жена и врачи. Но иной раз его охватывал страх. Все-таки он старый уже человек, практик. Хватит ли его практического опыта, его умения руководить, чтоб МТС работала по-новому? Вон какие люди приходят к нему — всё с высшим образованием! А в председатели колхозов? Волотович, скажем, опытный советский работник, старый коммунист». И как тянется к нему интеллигенция.А Волотович и в самом деле делал все, чтоб сплотить интеллигенцию села. С его легкой руки завелся обычай в свободные вечера собираться в холостяцкой квартире директора школы. Павел Иванович раздобыл где-то старый самовар, заставил Лемяшевича купить побольше стаканов, стулья, шахматы. Квартира незаметно приобрела обжитой и уютный вид. Новым людям, которые приезжали из города и, естественно, скучали первое время, нравилось проводить здесь долгие осенние вечера — пить чай, спорить, слушать радио, читать.А Лемяшевича радовало, что и школа в какой-то мере помогала связи колхоза с МТС. Кружок по изучению трактора и комбайна благодаря энтузиазму обоих Костянков — Сергея и Алеши — работал интересно и с пользой не только для школьников, но и для станции. Правда, сначала работа его не очень ладилась, покуда шла теория, — физика надоела и в школе. Но потом Сергей перенес занятия в мастерскую, где начался ремонт машин, и включил кружковцев в работу по ремонту. Ребятам это очень понравилось. Деятельность кружка сразу оживилась, число любителей техники удвоилось. Освоение механизмов шло на редкость успешно. Никто им тут ничего не навязывал, не заставлял учить «отсюда, и досюда». Сергей, механики, трактористы просто рассказывали и показывали все, что надо, в процессе работы и одновременно учили мыть, чистить, токарничать, шлифовать. И это увлекало молодежь. Правда, поначалу не обошлось без конфликтов. Один ученик, взявшись без разрешения не за свое дело, сжег новое реле. Володя Полоз вздумал сразу, с первой пробы, прославиться как токарь-скоростник и сломал резец. Ращеня, сперва не слишком одобрительно относившийся к этим экспериментам, рассердился, накинулся на Сергея Костянка.