Алёна Семёновна принесла закуски и, услышав, что между мужчинами идет серьёзный разговор, деликатно вышла опять — пускай договаривают.— Да, — вздохнул Артем Захарович, — был Бородка первым в области… и стал Бородка…Малашенко отодвинул газеты.— Прости меня, но ты трус и паникёр! Покритиковали — и сразу раскис. Отвык ты от критики, вот что я тебе скажу!Он сел за стол рядом с хозяином и положил себе на тарелку капусты.— Ты признаешь только критику сверху! Тебя на бюро обкома не так крыли — и ты соглашался и благодарил. А тут заело: как посмели критиковать тебя, Бородку, первого секретаря! — Малашенко вдруг просто, по-дружески положил руку ему на плечо. — Нельзя так, Артём… Пойми. Не то время. Народ активизировался. Теперь лучше всего — признать свои ошибки. И не становиться на дыбы. Поддержат Волотовича, а не тебя. Так-то! — Он снял руку и весело позвал: — Алёна Семёновна! Ждем вашей команды. Без вас не можем начинать!

  Малашенко в своей недолгой речи (делегаты ожидали, что секретарь обкома, как многие представители из центра, будет говорить часа два, а он занял только полчаса) поддержал Бородку. В его выступлении было немало дельных замечаний о работе райкома, но он дал понять, что обком рекомендует Бородку первым секретарем.— Я, хорошо зная товарища Бородку, не сомневаюсь, что он сделает из вашей принципиальной критики на этой конференции правильные выводы, — сказал Малашенко делегатам, которым предстояло через час-два выбирать районный комитет.Бородка, которого успокоила и подбодрила речь секретаря обкома, в заключительном слове действительно пообещал «сделать все выводы». Однако свой страх перед голосованием он обнаружил на совещании представителей делегаций, где предварительно обсуждали кандидатуры будущих членов райкома. Неожиданно Полоз, загремев костылями, предложил включить в список Лемяшевича.Внешнее спокойствие изменило Бородке, он подскочил к самому краю сцены, наклонился над Полозом, сидевшим в первом ряду.— Вместо кого? — Он протянул руку со списком и потряс им над головой у Полоза. — Нет, вы скажите — кого вычеркнуть? Кого? Нам нужно сорок пять, и у нас есть сорок пять. Кого вычеркнуть?— Никого не нужно вычеркивать. Голосование покажет. Я предлагаю своего кандидата — Лемяшевича и, если надо, докажу, что он достоин.— Не разводите вы анархии со своим Лемяшевичем!— А вы поставьте на голосование! — спокойно и твердо требовал Полоз.Его смелость и уверенность — на это до сих пор ещё никто не решался — и испугали и возмутили Бородку. Он начинал терять самообладание. Опасаясь, что Бородка наделает глупостей, и понимая его страх перед лишним человеком в списке, Малашенко пришел ему на помощь.— Погодите. Товарищ Полоз должен понять… От вас — Волотович и ещё два человека из МТС. Лемяшевич безусловно достоин быть членом райкома, но нельзя же, товарищи, чтобы половина состава райкома была из Криниц.Довод был убедительный, его сразу все поддержали.— Из нашего колхоза нет ни одного.— У нас никого из сельсовета, и мы молчим.Полоз, обведя всех хитрым взглядом, снял свое предложение.И голосование показало…Председатель счетной комиссии — главный бухгалтер банка Цирюльников, низенький, толстый, неизменно жизнерадостный человек (его на каждой конференции выбирали в счетную комиссию), — на этот раз вышел на трибуну без привычно веселой улыбки, какой-то растерянный, даже как будто испуганный. Зал сразу затих и насторожился, чувствуя, что произошло что-то чрезвычайное.