Криницы, часть 4

Зухов делал вид, что его этот разговор не интересует, что это их внутренние дела, а он — гость, однако хитро наматывал все на ус, разглядывая в окно окрестности.Один из корреспондентов что-то записывал в блокнот, с любопытством поглядывая на Костянка.— Напишут, что у передовиков все идеально. А иначе — какие же они передовики, если у МТС нет столовой, не хватает мест в общежитии, нет клуба. С кадрами неблагополучно… Нам, например, пришлось нанять хату, чтоб организовать столовку, а это — за километр от усадьбы…Ращеня, чувствуя, что дело плохо, не выдержал, засуетился.— Николай Николаевич, Костянок в плохом настроении. Мы тут перед вашим приездом поссорились из-за пустяка.— Не из-за пустяка, а из-за трактора.— Ага, месть директору, — пошутил министр. — Вы кем работаете, молодой человек?Сергей не ответил. Десять минут назад они знакомились, и он назвал свою должность.— Главным инженером, — подсказал кто-то.— Главным инженером? — как будто удивился Николай Николаевич и тут же переменил тон. — Ну что ж, тогда показывайте свои владения. Но, знаете, это опасно — не хотеть быть передовым.— Вы меня неправильно поняли. Я хочу этого не меньше других, но — настоящим…— Ага, вот это откровенно. Значит, пока вы передовики ненастоящие?Выходя, Ращеня в отчаянии прошептал:— Ну что ты наделал! Эх, Сергей Степанович!А на дворе, когда обходили размешанную гусеницами грязь, Сергея придержал за локоть Журавский: — Ты чего это разошелся?— А куда мы торопимся, Роман Карпович? Мы ещё не встали на ноги, не закрепили первых небольших успехов, не знаем, как будет в поле… Очень мало ещё сделали в колхозах. А нас начнут прославлять. К чему? Испортят людей, и в первую очередь этого тщеславного старика, — кивнул он на Ращеню.— Обозлился он на тебя.— Ничего, поладим, — усмехнулся Сергей.Комиссия ходила долго. Осматривали мастерскую, проверяли машины, беседовали с людьми. Несомненно, многое им нравилось, но никто, кроме корреспондентов, не высказывал своего одобрения. Молчал министр, молчали его подчиненные. Ращеня загрустил: «Все пропало, все старания и надежды. Чего он добивается, этот Костянок? Что ему надо?»Ращеня приложил немало усилий и находчивости, чтобы провести комиссию мимо трактора, оставленного для повторного ремонта. Казалось, старания его увенчались успехом: комиссия уже отходила от навеса, где стоял этот злосчастный трактор, И вдруг — опять Костянок:— А вот эту машину пришлось задержать. Нужен повторный ремонт.Ращеня от отчаяния даже застонал: «Зарезал, сукин сын, окончательно зарезал».Министр, который до сих пор ничего не записывал, достал из кармана сложенную вдвое ученическую тетрадь и что-то отметил.— А теперь в колхозы. Одеваться не будете? — обратился он к Костянку.— А я не поеду. У меня — экзамен.— Какой экзамен?— Группа учеников старших классов изучала трактор и комбайн. Сегодня проверяем их знания.— Сергей Степанович, а может, отложим? — попросил Ращеня, боясь, что отказ Костянка сопровождать начальство окончательно испортит впечатление — и тогда уж не только в передовые не попадешь, но и выговор получишь.— Я уже договорился в школе.— Жаль, что у нас мало времени, — сказал Журавский.— Ну что ж, это дело полезное, оставайтесь, — с кислой миной разрешил Костянку Николай Николаевич.Но ни он, ни даже корреспонденты не заинтересовались этим новым и действительно полезным начинанием. «Ну и черт с вами! — подумал Сергей. — Без вас ребята себя спокойнее чувствовать будут».