Снежные зимы, часть 3

Звонить он не стал, потому что такой звонок мог бы обидеть других гостей. Поэт и бывший партизанский командир — люди простые, не зараженные бациллами спеси. Но у некоторых приглашенных, особенно женщин, спесь эта была раздута до шляхетских размеров. Дай по неосторожности понять, к примеру, Клавдии Ивановне, жене коллеги по бывшей работе, что кто-то из гостей важнее, чем она, — ославит на полгорода. Хотя он относился совершенно равнодушно к тому, что о нем могут сказать, однако бестактным никогда не был. А тем более что это неверно, будто Будыка — самый желанный гость. Раньше, может быть, так и было, а теперь все-таки появилась трещина. Опоздание Будыкп злило. Обыкновенное хамство! Он давно начал бы свадебный пир, если бы не Ольга Устиновна. Она хитро брала вину на себя: не все. мол, готово, не успела, не рассчитала. Хозяйке в такой день все прощают. Когда Иван Васильевич сказал жене на кухне, что надо начинать, она взмолилась:— Куда я их потом посажу? Ты знаешь Милю! Глупая наша девчонка притащила своих в три раза больше, чем рассчитывала. Не хватает ни приборов, ни мест.Наконец Будыки явились. Не одни. Валентин Адамович привел с собой… Клепнева. Подбросил другу в торжественный вечер жабу, которую тот должен проглотить. А что поделаешь? Не выставишь же этого толстого нахала за дверь. Троица произвела фурор. Валентин Адамович едва протиснулся в дом, держа перед собой огромную корзину… роз. Посреди зимы — розы! Белые, красные, живые, пахучие! Женщины ахнули. Откуда? Где такие выросли? Даже бородатые скептики умолкли и потянулись в коридор поглядеть на это чудо.Лада, насмешливо-равнодушная к подаркам, онемела, растерялась. Может быть, только при виде этих цветов она поняла всю торжественность и серьезность того, на что так легко отважилась, почувствовала себя настоящей невестой. Почему-то вспомнилась Кити, ее венчание, слова священника: «Расстоящиеси собравый в соединение и союз любве положивый», которые она, Лада, в школе никак не могла понять и никто ей как следует не умел их растолковать. Валентин Адамович протянул Ладе корзину. Она сразу взяла ее. Потом схватила, прижала к груди, уткнулась лицом в розы. Казалось — вот-вот заплачет. Но кто-то засмеялся, кто-то сказал:— У розы есть шипы.Лада передала корзину жениху. Горячо, в душевном порыве обняла Будыку, крепко поцеловала.— Спасибо вам, Валентин Адамович.— Ну, поздравляю, поздравляю. — И, подняв под мышки, как маленькую, передал жене, ожидавшей своей очереди.Милана чмокнула Ладу в щеку и тут же протянула маленький пакетик.— Это, Ладочка, от меня.— Но есть кое-что и от меня, — прогудел Будыка, оглядываясь на Клепнева, который держал два больших свертка.Саша передал корзину с цветами другу и шурину, Василь — еще кому-то, и лето поплыло над головами гостей к серванту. Будыка жал руку жениху.— Поздравляю. Саша. И завидую. Получил сокровище. Величайшее сокровище. Лада — золото.— Лада — атом, — пошутил кто-то из молодежи.— Заряженная частица, — подхватил другой.— От старого партизанского друга твоего тестя тебе лично, — протянул Будыка один пакет смущенному Саше. — Чтоб в крымских горах веселей было скучать по жене. Чтоб не забывал о нашем Минске.По словам Будыки и объему пакета молодежь догадалась.— «Спидола»! — крикнули почти хором.— Ух, черт! — восторженно воскликнул низкорослый, как мальчик, бедно одетый, нестриженый, кудлатый «гениальный физик» Витя Дзюба — Ладин однокурсник, парень, которого Иван Васильевич особенно любил. Витя иногда приходил и говорил просто: «А я сегодня голодный. Накормите».