«Ну-ну… Не обижайся. Я сам когда-то был молод». «Молодость молодости рознь».Савич незаметно вздохнул.«Да… Трудная у вас молодость. Ну, будь здоров. Так помните — осторожность…»И ушел. Еще больше, казалось, сгорбился. А через несколько минут появилась Зося. Порывисто бросилась ко мне.«Виктор, дорогой, ты знаешь… — Опять на «ты», как в ту, первую ночь. — Ты знаешь… Он ничего не сказал. Прижал меня к себе, поцеловал. И заплакал. Папа заплакал. Боже мой! И только все время повторял: «Будьте осторожны! Будьте осторожны!»Они не заметили, как, рассвело. Был конец июня, самые короткие ночи. Просыпались птицы, наполнялся гомоном лес. Только когда над дубами со свистом пролетели две утки, громко шлепнулись в старицу и крякнули, Ярош прервал рассказ, поднял голову. Удивился:— Утро?.. Ну вот, по сути, и все… Об остальном как-нибудь в другой раз.Шикович молчал — переваривал то, что услышал. Готовый сюжет. Готовые образы… Но все-таки кто же такой Савмч?Усталый Ярош сидел на лавочке и слушал утро.Наконец Шикович почувствовал, что ему холодно на земле. Затекли нога и рука. Поднялся, потянулся.— Ну, брат, дал ты работу моему склеротическому мозгу. Но скажи откровенно, Антон, почему ты все это рассказал? Молчал, молчал, а тут — бух, сразу, в один присест… Среди ночи…Ярош задумался на минуту,— Вчера я встретил Зосю.— Ту самую? — Кирилл перепрыгнул через потухший костер. — Где? Погоди. Ты же говорил, что дочь Савича погибла..— Так я думал семнадцать лет.— Ну и ну! Где ты ее встретил?— В больнице. Я ее оперировать буду. Приобретенный порок…— Сердце? — Кирилл свистнул. — А вдруг зарежешь?Ярош вздрогнул и ответил зло:— Я никого не режу. Я лечу, — и, должно быть желая смягчить резкость ответа, предложил дружески: — Пойдем на луг. Встретим солнце.Славик Шикович стоял на привокзальной площади с двумя девушками. Пёстрые юбки зонтиком, прически «воронье гнездо». Обе рыженькие, подкрашенные хной. Славик вертел в руках цепочку с ключами от автомашины что-то рассказывал, пытаясь их развлечь. Но сознавал, что остроумие его иссякает, и злился. Было жарко и скучно. Хотелось пойти в ресторан. А денег ни гроша. Даже на автобус, чтоб поехать к родителям. Да и скука там, на даче. Все ахают: «Какой лес! Какой луг! Река!» Славик злился на родителей. Сегодня в особенности. Построили дачу, живут в свое удовольствие… А он должен работать и питаться в столовке. И мать теперь заодно с отцом. Ничем ее не разжалобишь.Скучно.И вдруг Славик увидел Тараса. Разглядел через площадь. Тот стоял на остановке загородных автобусов в большой очереди.— Ша, леди! Вижу одного представителя будущего. Попробую разжиться на сегодняшний день. Подождите.И он двинулся через площадь, не обращая внимания на машины.— Хэлло, мистер Гончаров! — шумно приветствовал Славик.— Здорово, товарищ Шикович. — Тарас улыбнулся, как улыбаются взрослые, глядя на забавы детей.Колхозницы из очереди с любопытством и насмешкой смотрели на юношу в узеньких брючках, пестрой рубахе, со шнурочком на шее, стянутым металлической пряжкой.Славика несколько смутили эти взгляды. Он показал на туристский мешок, стоявший у ног Тараса.— Куда с таким «гумном»?— К своим.— Заботливый сын почтенных родителей? — Славик взял Тараса под руку, кивком головы предлагая отойти.Не так уж они были близки, Тарас и Славик. Когда их семьи сдружились, Тарас служил в армии. Вернулся — пошел на завод. Славик в это время кончал десятый класс. При всей его бесцеремонности, Славику нелегко было попросить денег у этого спокойного, старшего по возрасту парня.