Тарас достал пачку «Беломора», протянул.— О, гляди ты! Не знал, что члены комбригад курят.— А что мы, ангелы? — Тарас щелкнул перед Славиком зажигалкой, давая прикурить.— Скажи по совести, скучно в такой бригаде?— Странные у тебя представления, работник телестудии. Почему скучно? Скучно хорошо работать?— Не одной ведь работой жив человек! Ни выпей, ни закури, ни выругайся… Мы снимали для хроники бригаду на швейной фабрике. Монахини. Ей-богу. В каждой комнате обязательства висят. Посещать техучебу, ходить в кино, в музеи. Какие музеи, когда у нас один-единственный краеведческий? Читать газеты… Образцово прибирать комнаты. Не хватает только — чистить зубы…— Не знаю, как там на швейной. А у нас бригада что надо.— Однако же выпить ни-ни?— Отчего же? При случае…— Ну-у? Можно, значит? Прима. А в ресторан можешь пойти?— Разве в ресторане только пьют? Можно просто пообедать.— Гениальная мысль! Пообедать! Ты знаешь, я голоден, как динозавр. Как с утра напился чаю…Тарас стоял в нерешительности. Хотелось скорей к своим. За неделю он соскучился по Вите, Наташе, отцу, по Галине Адамовне. Яроша и теперь, став уже взрослым, Тарас звал отцом. Жену его, как отказался называть мамой в первый день ее появления шестнадцать лет назад, так никогда и не называл. Однако любил, как мать. Тарас перевел взгляд с правого крыла вокзала, где помещался ресторан, на очередь.Славик хмыкнул.— Боишься?— Чего?— Увидит кто-нибудь с завода, распишут завтра на всех стенах… Бригадир Тарас Гончаров…— Глупости.— Так чего ты оглядываешься? Нельзя зайти в ресторан, пообедать на честно заработанные деньги? Ох, жизнь!Тарас понимал, что Славик подначивает его, но отнесся к этому добродушно: на какие уловки не пойдет голодный человек!— Пропущу очередь — когда потом доберусь?— В первый автобус тебе все равно не попасть.— Ну ладно. Пошли.Тарас вернулся к очереди, взял рюкзак. Но уже через минуту пожалел, что согласился. Слава пошел почему-то не к ресторану, а в другую сторону. Сказал:— Видишь, стоят? Шик! Мои знакомые. Возьмем?Крикливо одетые девушки не понравились Тарасу. У него вырвалось:— Ну и фифы!Славик засмеялся и, не дойдя до девушек, крикнул:— Тарас говорит, что вы фифы. Гуд бай! — И повернулся к вокзалу.— Хамло твой Тарас! И ты вместе с ним, — крикнула одна из девушек.Кровь ударила Тарасу в голову, даже зазвенело в ушах.А Славик спокойно заметил:— Откуда выплывает столько дряни?«А зачем ты водишься с этой дрянью?» — Тарас шел злясь и любопытствуя. Все-таки чем-то он притягивает к себе, этот Славик. Хочется узнать его получше.Сели за столик у окна. Славик брезгливо смахнул крошки, завернул угол испачканной скатерти. Пальцем подозвал официантку и, пока та не спеша подходила, раскрыл тяжелую, замусоленную, с поблеклыми золотыми буквами дерматиновую обложку, в которой лежал листок меню.— Начнем, Валя…Девушка, вытащив книжечку и огрызок карандаша, передернула плечами,— Всем вам снится Валя, Славик поднял глаза.— Ах, Маринка?.. Начнем, Марина, с того. что… заменим скатерть! Позор! Ресторан называется. Имей в виду, это Тарас Гончаров.Девушка глянула на Тараса и послушно начала собирать со стола бокалы и посуду.Когда девушка побежала за чистой скатертью, Тарас сказал сердито:— Слушай, если ты будешь продолжать в таком тоне, я уйду. Не люблю этих ресторанных штучек.