Поэтому Валя не увидела на лице брата злорадства или насмешки, лишь явное сочувствие и откровенное предупреждение: «Дела твои плохи, держись. Но не делай глупостей, не порти еще больше».Валя сразу поникла, погасла, как спичка на ветру. Давно независимая и равноправная в своей демократичной семье, она, может, впервые растерялась перед отцовской волей, перед его авторитетом. Более того, ее охватил страх: а что, если отец так и не согласится на их брак? Отец бывает упрямым. Страшно было не столько за себя, сколько за него — за Сашу. Конечно, отца можно не послушаться — не старое время, не домострой. Но как это нехорошо, без свадьбы, без радости. Какие разговоры пойдут по совхозу! И как им потом работать вместе, Саше и отцу?Тихая, грустная, Валя пошла на кухню, мать предложила ей поужинать там, чтобы не разбудить отца. Есть ей расхотелось, хотя по дороге домой думала, с какой жадностью набросится на материнские угощения, потребует вишневой настойки или вина, у мамы всегда есть в запасе, и предложит всем выпить за... Выпила! Захотелось плакать. Сдерживаясь, почти зло кивнула в сторону спальни:— Чего он?— Дочка моя, почему тебе так не терпится? — ответила Таисия Михайловна словами мужа и будто упрекнула: — Не подгоняй ни себя, ни нас. Нельзя так, сразу. На всю жизнь выбираешь! Дай хотя бы присмотреться к нему.— А то вы его не видели!— Как мы его видели? На трибуне? Мужа и зятя на грибуне не выбирают, Валечка. Теперь, когда ты сказала, я на него другими глазами буду глядеть и узнаю, что нужно...- Справочки не наводите, пожалуйста. Он мне все рассказал сам. И я верю ему.- Человека нужно знать не только по его словам.- Человеку нужно верить. Разве ты отцу не верила? Справочки наводила?- Отец твой весь был на виду.Таисия Михайловна подумала о своей любви к мужу и неожиданно для себя радостно улыбнулась.Валю, пристально и настороженно следившую за выражением материнского лица, возмутила ее улыбка.- Чему ты радуешься?- Подумала, как я люблю твоего батьку, — призналась Таисия Михайловна, впервые не постыдившись сказать об этом дочери. — Если бы ты так своего любила!- Ты знаешь, как я его люблю? — Валя бросила ложечку на стол, га подскочила и полетела на пол.-^ Эгоисты вы! Себялюбцы! Думаете, что вы самые лучшие... А вы... вы, кроме своего чулка с деньгами, больше ничего не видите.Таисия Михайловна подняла ложку, вытерла рушником, положила назад на Валину тарелку и, уже радуясь за дочь, сказала:- Если ты так любишь, то чего злишься? Если крепко любишь, то все будет хорошо, Валечка. Все будет хорошо.А потом пришел на кухню Корней и, со смехом передав содержание «Злого мальчика», показал, что не злится на сестру и готов быть ее союзником в борьбе с «отцовским консерватизмом». При матери они давно уже не стыдились насмехаться над стариками.Она хотела поговорить с Иваном в кровати, помня народную мудрость: ночная кукушка всегда перекукует... Но Иван отвернулся.- Спи. Мне завтра в Мозырь ехать.И быстро заснул рядом с ней. А она долго не спала и слышала, как за перегородкой в детской спаленке ворочается, вздыхает Валя.Утром за завтраком Таисия Михайловна осторожно. е без женской хитрости, спросила:- Так что делать Вале?- Ехать учиться и выбросить дурь из головы.— Это не дурь, Ваня. Это любовь. Разве ты забыл какая она бывает?— Да ну вас! Не до ваших бабских выдумок мне Таисия Михайловна вздохнула: